Капуста при свете Луны - Валерий Вайнин

– Ты меня достал, Гога.

– Эй, Серенький! – проникновенно произнесла Анюта. – Я не врубилась: это что, наезд?

– Да какой наезд! – крикнул Сергей. – Просто эти генацвалле решили нас кинуть! Вот так, в наглую!

Грузины засмеялись.

– Вах, вах, вах! – вскинул руки Гурам. – Несерьёзный разговор!

– Он думает, он самый умный, – с сильным акцентом поддакнул Зураб.

– Чудак, – заключил Нодар. Таким образом, все высказались.

Анюта задумчиво почесала бедро.

– А мне это надо? – спросила она себя. И тут же ответила: – Нет уж, на хер. Валите отсюда, представители Кавказа!

Гурам сверкнул на неё глазами.

– Как ты сидишь, слушай! Сними ноги со стола! Аня показала кукиш.

– На вот, пососи!

– Она у себя в офисе, – выпятил грудь Сергей, – и сидит, как хочет. Григорий слегка толкнул Гурама в плечо, отчего тот зашатался.

– Пойдём выйдем, Гога.

– Пойдём! – Зураб выхватил из-под рубашки пистолет. Все замерли.

Первой опомнилась Анюта. Сдёрнув ноги со стола, она цапнула телефонную трубку.

– Ну, суки… ладно! Гурам сжал её руку.

– Не шуми. Я буду говорить с хозяином.

– А как же, сейчас поговоришь! – она ощерилась на него дыркой от зуба. – Будете мне тут стволами тыкать!

– Похоже, у нас гости, – раздался вдруг мягкий вкрадчивый голос. В комнату вошёл упитанный мужчина в джинсах и в белой рубашке с закатанными рукавами. Его сопровождало четверо дюжих парней ростом чуть пониже Григория.

– Лысый! – воскликнула Аня. – Где тебя носит, мудило?! Вошедший поморщился.

– Перестань ругаться: терпеть не могу, – сказал он негромко и кивнул на пистолет в руке Зураба. – Чтоб я этого не видел.

Один из парней приблизился к Зурабу и протянул руку ладонью кверху. Чуть поколебавшись, Зураб отдал оружие.

– На предохранителе, – сообщил парень, лениво катая во рту жвачку. И, вытащив обойму, вернул пистолет владельцу. – Спрячь подальше.

Упитанный мужчина расстегнул пуговку на рубашке.

– О чём тут базар?

– За пивом твоим сраным приехали, – ехидно ответила Аня.

– Ведь я просил не ругаться, – хозяин внимательно оглядел присутствующих. – На вас на всех пива не хватит.

Охранник, разрядивший пистолет, предложил:

– Очистить помещение, Лысый?

– Э—э… уважаемый! – обратился к хозяину Гурам. – У меня брат из тюрьмы выходит…

Лысый невозмутимо кивнул.

– Очень рад. Поздравляю.

– Спасибо, дорогой. Мне сказали: «Гурам, возьми деньги и купи десять тысяч банок „Гинесса“ по шестьдесят центов за банку». Вот я поехал…

– По шестьдесят центов? – переспросил хозяин и обменялся взглядом с Аней. – Это интересно.

Гурам взял у Нодара кейс.

– Деньги я привёз, дорогой. Какие проблемы?

Григорий ударил кулачищем в свою же ладонь.

– Проблемы у тебя будут, сучок хуев!

Четверо охранников почти синхронно сделали движение в его сторону, но Лысый остановил их жестом. Он подошёл к Грише и, склонив голову набок, посмотрел снизу вверх.

– Надо же, какой здоровенный. Ты без мата говорить умеешь? Или слов не хватает?

– Хватает, – проворчал Григорий. – Заколебал он меня уже. Переведя взгляд на Сергея, хозяин усмехнулся.

– Посредники? Пиво, между прочим, я продал ещё вчера. Интересно, у кого тут будут проблемы?

По комнате прошелестел общий вздох. Послышались не громкие, но темпераментные речи на грузинском и русском языках.

– Лысый, ты оху… опупел?! – вскричала Анюта. – Что ж ты меня подставляешь, ху… корень моржовый?

– А кто тебя уполномочил заниматься пивом? – возразил хозяин. – Или ты мой начальник?

– Я ж помочь хотела! Ты говорил: срочно! Лысый подошёл к ней и посмотрел в упор.

– Через пятнадцать минут финские гарнитуры прибудут. Проследи за разгрузкой.

– Петрович проследит.

– Петрович лыка не вяжет. Кто его накачал с утра, как думаешь? – он дёрнул Аню за ухо и обратился к Гураму. – «Бавария» есть, двадцать тысяч банок. Имеешь интерес?

Грузины обменялись взглядами.

– Тёмное или светлое? – спросил Зураб, поигрывая пистолетом без обоймы.

– Светлое. И забрать нужно до шести вечера.

– Даже не знаю, дорогой, – Гурама одолевали сомнения. – Вообще-то, мне «Гинесс» заказывали…

– Уступлю по 30 центов. Давай свои шесть штук и в расчёте.

Гурам едва не подпрыгнул.

– Шутишь?!

Хозяин подмигнул с усмешкой.

– Забирай побыстрее.

– Ворованное? – с детской непосредственностью полюбопытствовал Нодар.

Хозяин глянул на него с прищуром.

– Изъято за долги. Тебя что-то смущает?

Грузины стали совещаться. Поскольку их языком никто здесь не владел, секретность переговоров была автоматически обеспечена. Аня тихонько толкнула Сергея.

– Накрылась твоя сделка. Серенький.

– Почему он Лысый? – Сергей угрюмо кивнул на хозяина. – Прическа, вроде, на месте.

Аня приоткрыла в улыбке дырку от зуба.

– Фамилия у него – Лысенко.

Хозяин, очевидно, ее услышал.

– Ты ещё здесь, золотко? – спросил он с тем же прищуром. – А ведь я рассержусь.

Анюту будто ветром сдуло.

– Берём, дорогой, – объявил между тем Гурам. – Доставка ваша?

– Обсудим, – сказал хозяин. – Посредники свободны. Как говорится, спасибо за внимание.

Сергей и Григорий поплелись к выходу.

– И вам спасибо, – через плечо буркнул Сергей.

– Э-э… погоди, дорогой! – крикнул ему Гурам.

– Отвали, Гога! – прогремел Гриша, захлопывая за собой дверь.

Выбравшись из полуподвала, они зажмурились от яркого солнца. Духота стояла нестерпимая. Всё словно замерло, лишь какая—то очумелая птаха распевала в листве тополя.

– Ю о'кей? – спросил Григорий, открывая дверцу «нивы». Сергей собрался было ответить коротко и смачно, однако заметил бегущего к ним Зураба.

– Сейчас я его урою, – процедил сквозь зубы Сергей.

Зураб подбежал, улыбаясь.

– Вот возьми, – он сунул что-то в карман серёгиной рубашки. – Гурам сказал, – кивнул он на Гришу, – купи ему штаны. И грузин припустил обратно. Сергей извлёк из кармана купюру в 50 долларов.

– Ну, падлы! – побагровел он. – Сейчас я им, бля…

– Да ладно тебе, Серёнь! – Григорий выхватил у него купюру и положил ему же в карман. – Хорош разоряться.

Сергей бросил на него презрительный взгляд.

– Хочешь взять подачку? Да, Гринь?

– Ага, – Григорий сел за руль. – Столько мы заработали, ам сори. Мы и этого не стоим.

– Да нас просто кинули, мудило! – Сергей стоял у распахнутой дверцы. – Хочешь это проглотить?!

Гриша взглянул на него, как на больного.

– Серёнь, мы еле задницы унесли. Ты чё, не врубился?

Хлопнув дверцей, Сергей зашагал прочь.

Григорий завёл мотор и медленно поехал с ним рядом. Так они шли—ехали вдоль по улице до тех пор, пока Сергей не наткнулся на торговку помидорами, опрокинув пару ящиков.

– Ну ты, отморозок! – взревела пропотевшая баба. – У тебя глаза где, на жопе?!

– Извините, – пробормотал Сергей, в то время как прохожая старушка бойко совала упавшие помидоры к себе в кошёлку.

Через открытое окно «нивы» Григорий пробасил:

– Серёнь, гляди: бананами торгуют. Толкни их пузом, а я подберу. А, Серёнь!

– Послушай, придурок… – собрался ему выдать Сергей, однако, махнул лишь рукой и влез в притормозивший джип. – Давай пропьём эти баксы, – предложил он.

– Ну, Серёнь, – Гриша резко рванул с места, – умнеешь на глазах. Смотри, вон пошла: прямо трусы виднеются. А ножки в норме, да, Серёнь? Сейчас заедем в кафешку, тут поблизости. Там такие шашлыки!

Обшарпанный джип лихо развернулся на проезжей части, прямо перед грузовиком, и покатил по нагретому шоссе. Остановить его никто не пытался: кому, в сущности, он был нужен.

2. Капуста при свете луны

Если в театральной проходной повесили зеркало, это вовсе не означает, что проходящие мимо актёры должны вспоминать о недостатках своей внешности. Оля Казанцева, например, относилась к своему отражению весьма благосклонно. Из зеркала ей улыбалась очаровательная блондинка в белой блузке, в белых брючках и в белых босоножках на каблучке. И девушка эта, несмотря на жару, выглядела свежей, словно только что из холодильника.

– Хороша, чего уж там! – похвалила вахтёрша.

Это прозвучало искренне, и Ольга печально отозвалась:

– Старею, тётя Настя, старею.

– Попробуй сесть на диету, – посоветовала из-за её спины веснушчатая физиономия с торчащими рыжими волосами. – Или походи в бассейн дважды в неделю.

– Да, Алевтина, – вздохнула Ольга, – умеешь ты сказать приятное.

– Стараюсь, – Алевтина потрогала рукав ольгиной блузки. – Хороший матерьяльчик. Как тебе наш паноптикум?

Ольга улыбнулась.

– Планы грандиозные. Польские гастроли многим ударили в голову.

– То есть тебе как бы всё равно? – Алевтина тщетно пыталась, расчесать свои непокорные пряди. – Ты как бы выше этого? Ольга взглянула на неё с сожалением.